Родом из Тарнополя, Заруцкий из татарской неволи, куда попал еще ребенком, бежал к донским казакам, у которых скоро стал атаманом. Волнения на Дону, в связи с появлением в Польше "царевича Димитрия", захватили и Заруцкого. Есть указание, что он с первым самозванцем пришел в Москву. Гибель Лжедимитрия вернула Заруцкого на Дон, но вскоре он, в войсках Болотникова, был уже вновь под столицей. Вместе с Болотниковым выдерживал осаду в Туле, но потом был послан на поиски все еще не являвшегося "царя Дмитрия", во имя которого боролись осажденные. В Стародубе Заруцкий нашел нового самозванца, примкнул к нему и стал близким ему человеком. Зимой, в целях собрать новые силы, Заруцкий побывал на Дону и весной 1608 г. привел в Орел 5-тысячный отряд. Поставленный вместе с Лисовским во главе казачьих сил "Тушинского вора", Заруцкий совершил новый поход к Москве, а в 1609 г. удержал в критический момент войско Шуйского на реке Химке. В тушинском правительстве Заруцкий , пожалованный саном боярина, стал одним из главных советников царька. После бегства Лжедмитрия II в Калугу (январь 1610 г.) Заруцкий не последовал за ним и на совещаниях с послами Сигизмунда решил не признавать ни Шуйского, ни "Тушинского вора". Когда большая часть донцов вернулась к нему, Заруцкий не последовал за ними, а уехал под Смоленск к Сигизмунду. В войске Жолкевского он направился к Москве, но, рассорившись по дороге с гетманом, ушел в Калугу и оставался там верным слугой "царя Димитрия" до самой его гибели (декабрь 1610 г.). В феврале 1611 г. он вел переговоры с Сапегой, но скоро примкнул к национальному движению против поляков и привел своих казаков под Москву. Значительность его отряда и влиятельность его самого среди казачества и крайних тушинцев дали ему место во главе временного правительства наряду с Трубецким и Ляпуновым. Дружной работы по устроению государства нельзя было ожидать при таком составе "начальников". Истый казак, Заруцкий не мог быть единомышленником родовитого тушинца князя Трубецкого и тем более вождя земщины Ляпунова. По смерти последнего (22 июля 1611 г.), при слабости Трубецкого, Заруцкий оказался правителем государства. Сблизившись еще в Калуге с вдовой-царицей Мариной, он мечтал о большем: намеревался объявить царем московским маленького сына второго "Димитрия" и Марины, до его совершеннолетия, рассчитывая стать регентом. Этот план не встретил сочувствия и поддержки даже под Москвой, а в стране, среди земских людей, по призыву Гермогена принималось решение "отнюдь на царство проклятого Паньина, Маринкина сына не хотели". Попытка Заруцкого остановить нижегородское движение захватом Ярославля не удалась. Тогда Заруцкий задумал укрепить свое положение присягой (2 марта 1611 г.) третьему "царю Димитрию", признанному уже во Пскове и еще в декабре приславшему в таборы своего посла. Но страна отдавала свои симпатии организовавшемуся в Ярославле земскому правительству; войска последнего гнали с севера к Москве сопротивлявшиеся отряды казаков, а хорошее жалованье и содержание влекли в Ярославль не только служилый дворянский люд, но и казаков из полков, стоявших под столицей. Просьбы о помощи против поляков, раскаянье в присяге псковскому вору не примирили с Заруцким Пожарского; организованное Заруцким покушение на жизнь нового вождя земщины не удалось; под Москвой сильное волнение вызвано было неожиданно раскрывшимися сношениями Заруцкого с Ходкевичем. В начале августа 1612 г., в виду подходивших передовых земских отрядов, Заруцкий с верной ему почти половиной подмосковного войска бежал в Коломну, а оттуда, захватив Марину с сыном, дальше на юг, в Михайлов. Провозгласив царем "Воренка", Заруцкий еще раз, в конце 1612 г., пытался проникнуть к Москве, но потерпел поражение под Переяславлем Рязанским. Его казаки разгромили Епифань, Дедилов, Крапивну, но положение Заруцкого, особенно с избранием в цари Михаила Федоровича, становилось критическим: целыми отрядами его бывшие сторонники целовали крест новому государю, южные города поднимались, обороняясь от его притеснений; ему приходилось уходить все дальше на юг от преследовавших его царских воевод. После двухдневной битвы под Воронежем Заруцкий направился в Астрахань. Здесь он добился обещаний помощи от нагаев, послал послов к шаху персидскому, сзывал казаков, и даже с верховьев Волги казачьи шайки сбирались идти к нему. Обвенчавшись, по одному иностранному известию, с Мариной, Заруцкий собирался весной 1614 г. Волгой вернуться на Русь, снова мечтая о правлении на Москве, если не о троне московском. Правительство царя Михаила сумело грамотами удержать от перехода к Заруцкому значительную часть донских и волжских казаков, старалось, но без успеха, добиться раскаянья от самого Заруцкого и весной послало против него большую рать с князем Одоевским. Но еще до его прибытия судьба Заруцкого была решена. Поведение его казаков вызвало возмущение астраханцев; Заруцкий был вынужден запереться в крепости. На помощь Астрахани пришел из Терского города Хохлов со стрельцами. Заруцкий пытался пробраться вверх по Волге, но, разбитый наголову Хохловым, спустился с небольшим казачьим отрядом на море и на время исчез. Посланный Одоевским Пальчиков скоро разыскал след его на Яике (Урале) и шел за ним по пятам вверх по реке до Медвежьего острова, где окруженные царскими войсками казаки выдали Заруцкого и Марину с сыном (в июне 1614 г.). Привезенный в Москву, Заруцкий был посажен на кол. На общем фоне неприязни и ненависти к Заруцкому исключением является запись для поминовения "боярина Ивана Мартыновича Заруцкого в синодике Лебедянского (Тамбовской губернии) Троицкого монастыря, в вотчине бояр Романовых". - См. С.Ф. Платонов "Очерки по истории Смуты"; О.П. Пирлинг "Исторические статьи и заметки" (СПб., 1913); П.Г. Любомиров "Очерки истории нижегородского ополчения" ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1913 и 1914 гг.); И.И. Железнов "Маринкин городок" (во II т. "Уральцев", издание 1910 г.); Ник. Колаисовский "Лебединский Троицкий мужской заштатный монастырь" ("Тамбовские Епархиальные Ведомости", 1875, ? 19). О первом появлении Заруцкого в Москве см. "Памятники Дипломатических Сношений", т. II, ст. 992.

около Серпуховских ворот

Казань, Вятка и другие города, до которых долго не доходила весть о решении собора, приносили присягу Ивану Дмитриевичу. 29 июля (по старому ст.), потерпев под Воронежем поражение в битве с войском князя Одоевского, Заруцкий и Марина с ребёнком переправились через Дон и ушли к Астрахани, где были поддержаны волжскими, донскими, яицкими и терскими казаками. В 1614 году казанский стрелецкий голова Василий Хохлов осадил Астраханский кремль и вынудил Заруцкого вместе с Мариной Мнишек бежать на Яик. 23 июня 1614 года стрелецкие головы Гордей Пальчиков и Севастьян Онучин осадили Заруцкого в городке яицких казаков на Медвежьем острове и после продолжительного и упорного боя заставили казаков 25 июня выдать и его, и находившуюся с ним Марину Юрьевну и её сына. Пленники были отправлены в Астрахань к воеводе Одоевскому, который немедленно отправил их под сильным конвоем в Казань, а оттуда в Москву. «В Астрахани, - писал он царю, - мы держать их не смели для смуты и шатости». В Москве Заруцкий был посажен на кол, Марина - в темницу, а трёхлетний Иван удавлен (повешен около Серпуховских ворот). Современники утверждали, что петля не затянулась на шее мальчика, и он погиб от холода лишь несколько часов спустя. 24 декабря 1614 полякам было объявлено, что в Москве «Ивашка за свои злые дела и Маринкин сын казнен, а Маринка на Москве от болезни и с тоски по своей воле умерла Впоследствии самозванец Иван Луба (Фаустин) выдавал себя за Ивана Дмитриевича. Некоторые ученые утверждают, что время от времени на нашу планету опускается некое время пасионарий, вызванное либо пятнами на Солнце, либо невесть каким звездным излучением, и тот участок планеты, который оказывается ему подвержен, испытывает период политической нестабильности, подвергается катастрофам, социальным катаклизмам, пандемиям и прочим кошмарам. Порой кажется, что территория России особенно часто оказывается объектом внимания этих пасионапастей.

Чаще всего за потрясениями такого рода следовали важные изменения в политическом, общественном и нравственном строе той страны, которая их испытывала. Впрочем, смутная эпоха на Руси ничего не изменила, не внесла ничего нового в государственный механизм, в государственный строй, в быт общественной жизни, в нравы и стремления; ничего такого, что направило бы течение русской жизни на новый путь, в благоприятном или неблагоприятном для нее смысле. Страшная встряска перебаламутила все, принесла народу неисчислимые бедствия; не так скоро можно было поправиться после того Руси…

Центральными фигурами смутного времени была польская красавица Марина Мнишек и два ее мужа, один из которых выдавал себя за русского царя Димитрия, а когда его растерзали до неузнаваемости возмущенные его бездарным правлением московские жители, то явился и второй претендент на его место. Он тоже назвался Димитрием. Хотя Марина могла давно удалиться в Польшу, ей очень хотелось оставаться русской царицей. Да и не просто так она оказалась на троне - ее правление и брак с Лжедимитрием - все это были последствия польской агрессии против России. Впрочем, и Лжедимитрий был парень хоть куда, Марина разделила с ним ложе и вскоре зачала ребенка, прозванного народом еще во чреве матери «воренком». Правда, ребенок не был виноват, что его папашу звали «вором» В те времена так на Руси называли не только представителей криминальных структур, а вообще всех злоумышленников, бунтовщиков, экстремистов. Первый Лжедимитрий был прозван Тушинским вором (за то, что ставка его была в подмосковном Тушине), второй - Калужским вором, за то, что правил Русью из Калуги.

Там его и настигла смерть от руки татарского княжича. Татарин отсек ему голову и отомстил за своего отца, так называемого «касимовского царя», татарского князя, убитого «вором». Впрочем, сделал он гораздо большее - открыл путь к престолу первому царю из династии Романовых - Михаилу Федоровичу. Полякам некого было больше предложить на российский престол. Плюс ко всему ополчение Минина и Пожарского сыграло не последнюю роль в изгнании поляков. Но в тот момент в Калуге весь народ возмутился. «Бить всех татар», - кричали калужане. Марина, которая должна была вот-вот родить, с боярами отправилась в санях за обезглавленным телом мужа и привезла его в город. Ночью, схватив факел, Марина бегала с обнаженной грудью посреди толпы, вопила, рвала на себе одежду, волосы, и, заметив, что калужане не слишком чувствительно принимают ее горе, обратилась к донским казакам, умоляя их о мщении. Командовал ими некто Иван Заруцкий, неравнодушный к Марине. Он воодушевил своих казаков; они напали на татар, которых встретили в Калуге, и до двухсот человек убили. Через несколько дней Марина родила сына, которого назвали Иваном. Она потребовала, чтобы армия и народ присягнули ему как законному наследнику. Но поспешивший к ней по ее письменной просьбе Ян Сапега с войском не смог взять Калуги. Уберегли свой город калужане. Не любили они Марину, колдуньей ее в народе прозвали…

Смерть «вора» стала переломным моментом в смутной эпохе и была событием, неблагоприятным для польского короля Сигизмунда. Королем были недовольны все противоборствующие стороны. Теперь у Сигизмунда не стало такого серьезного соперника, как Дмитрий, и все недовольные поляками соединились, воодушевленные одной мыслью - освободить Русскую землю от иноземцев. Для Марины Мнишек началась полная приключений жизнь в стане казацкой вольницы, там, в шатре атамана, нашел свои первые игрушки ее ребенок, трехлетний мальчик, которого Заруцкий со товарищи, не долго думая, провозгласили царем. Однако всерьез эту кандидатуру, кроме казаков, никто не рассматривал.

В октябре 1612 года Москва была освобождена от польских войск. 11 июля 1613 года Михаил Федорович венчался на царство. Дмитрий Михайлович Пожарский был пожалован боярином; Минин получил звание думного дворянина. Но более их и более всех был награжден Димитрий Тимофеевич Трубецкой, бывший боярин «тушинского вора», сподвижник Заруцкого. Он не только сохранил при законном царе сан, пожалованный ему «вором», но еще получил во время безгосударственное от великого земского собора Вагу, богатую область, которая была некогда у Годунова и Шуйских. И государь, еще не твердый в своей власти, утвердил ее за ним в награду за его великие подвиги и пользу, оказанную земле Русской.

Тем не менее смута, которая поднимала голову на юге государства, не могла не волновать нового государя. Разбойничье отребье со всей Руси стекалось к Лебедяни, где разбил свой стан Ивашка Заруцкий. Поддерживал Ивашку и народ черкасов.

На подавление восстания царь назначил князя Ивана Никитича Одоевского. Ему было велено помогать воеводам городов - Михайлова, Зарайска, Ельца, Брянска, а также Суздаля и Владимира. Послали сборщиков собирать нетчиков, детей боярских, в Рязань, Тарусу, Алексин, Тулу и другие города. В конце апреля 1613 года Одоевский с собранными силами двинулся к Лебедяни. Заруцкий со своими черкасами ушел к Воронежу. Одоевский погнался за ним, и под Воронежем, в конце мая, произошел между ними бой, который длился целых два дня. Заруцкий был разбит. Взяли у него обоз, коши, знамена. Заруцкий убежал за Дон, к Медведице. Одоевский воротился в Тулу, решив, что дело сделано. Но весной следующего года Заруцкий очутился в Астрахани и там себе нашел убежище. Осенью он утвердился в этом городе.

У Заруцкого были далеко идущие планы; он задумал накликать на Русь силы персидского шаха Аббаса, втянуть в дело Турцию, поднять юртовских татар, ногаев, волжских казаков, стянуть к себе все бродячие шайки Московского Государства и со всеми идти вверх по Волге, покорять своей власти города. При крайнем недостатке средств, необходимых для защиты, при общем обнищании государства он имел большие шансы на успех. Вскоре Заруцкий захватил приволжские рыбные угодья и промыслы и обратил их доходы в свою пользу, лишив, таким образом, Московское Государство этого источника. Астраханский воевода Иван Хворостинин воспротивился было заводимой смуте, но Заруцкий убил его, перебил с ним вместе многих лучших людей. Овладев Астраханью, он освободил содержавшегося в тюрьме ногайского князя Джан-Арслана, врага начальствовавшего над юртовскими татарами Иштерека. Последний признал уже избранного Русью царя и отправил своего мурзу бить ему челом, как вдруг Заруцкий послал против него татар джан-арслановых и воров своих, и они сказали ему: «Весь христианский мир провозгласил государем сына царя Димитрия. Служи и ты, дай подписку, дай сына своего аманатом, да смотри не хитри, не веди с нами пестрых речей, не то мы подвинем на тебя Джан-Арслана с семиродцами, твоими врагами, и пойдем сами на тебя». Взяв у татар заложников, Заруцкий теперь располагал и внушительными союзниками. Он требовал от астраханцев присягнуть ему.

Перед зимним Николиным днем Заруцкий, постоянно находившийся в Каменном городе, послал на посад казака Тимофея Чулкова с грамотой и велел всяких чинов людям прикладывать руки, но никому не дозволил посмотреть в грамоту; астраханские попы и дьяконы подписывались, а за ними прикладывали руки безграмотные миряне, и никто не знал, к чему пристают они все. Тех, которые противились или после показывали свое нерасположение к Заруцкому, хватали ночью, мучили огнем и бросали в воду. Каждый день кого-нибудь казнили; кровь лилась. Зато каждый день Марина думала о возможности внезапного восстания. Она не велела звонить рано к заутрени, как будто для того, что ее сын полошится от звона. Это у ней делалось оттого - как пояснил один из убежавших астраханцев - что она боялась «приходу». Заруцкий отправил посольство к шаху и отдавал Персии в подданство Астрахань: этим он думал втянуть Персию с Московским Государством в войну. Посланы были «прелестные» письма к волжским казакам и к донским. Донские решились оставаться в верности избранному, по желанию казаков наравне с земскими людьми, московскому царю, но между волжскими, состоявшими из сброда разных беглецов, живших станицами по берегам Волги, ниже истребленного тогда Саратова, и по волжским притокам, произошло разделение: люди молодые увлеклись «прелестью» и готовились весной идти вверх по Волге до Самары. «Нам, - говорили они, - куда ни идти, лишь бы зипуны наживать». Двое волжских атаманов, Неупокой-Карга и Караулко, находились в Астрахани у Заруцкого, и оттуда волновали своих собратий на Волге. Были из волжских атаманов и такие, что не хотели идти с Заруцким, но обманывали его: надеялись выманить у «вора» жалованье и дожидались прихода персидских судов

Зима подходила к концу. В Московском Государстве принимались меры к подавлению воровства. Царь поручил очищение Астрахани боярину князю Ивану Никитичу Одоевскому; товарищем ему дан был окольничий Семен Васильевич Головин, некогда шурин и сподвижник Скопина; дьяком у них был Юдин. В марте они отправились в Казань собирать войско.

Тем временем царь послал письма Заруцкому, обещая ему полное прощение в случае прекращения бунта. Однако авантюрист решился играть до конца.

Подозревая, что Заруцкий собирается учинить расправу с безоружным населением, астраханцы решили упредить его и подняли бунт против самозванца. Юртовские татары, как только узнали, что астраханцы отпали от воровства, да к тому же услыхали, что с верху под Астрахань идет царская рать, - сами отпали от Заруцкого и изрубили присланных им трех человек. Из Астрахани, в первый день усобицы, убежал стрелец Никита Коробин с восемнадцатью товарищами в Самару и дал знать Одоевскому. Воевода тотчас отправил под Астрахань войско.

Тем временем против Заруцкого выступили и другие силы, в частности, отряд Хохлова из Терка, который рассеял остатки «воровского» войска. Заруцкий с Мариной и ребенком бежали, некоторое время они на двух стругах прятались в камышах. Но про это узнали рыбаки и сообщили властям.

Стрельцы осадили казаков; те никак не ожидали гостей, не приготовились их встретить, и, увидев, что деваться некуда, на другой же день «связали Заруцкого и Маринку с сыном и каким-то чернецом Николаем, отдали их стрелецким головам, а сами объявили, что бьют челом и целуют крест царю Михаилу Феодоровичу. Взяли также захваченных Заруцким и находившихся у него в атаманах детей ногайского князя Иштерека и мурзу Джан-Арслана. Только атаманы, Тренка Ус да Вирзига, ушли как-то и несколько времени занимались разбоями, но уже не во имя воровских властей».

6 июля пленников привезли в Астрахань. Казаки, бывшие «в воровском деле, целовали крест царю Михаилу». Держать Заруцкого и Марину оказалось опасным в Астрахани, чтобы не произошло смуты. 13 июля Одоевский отправил их в Казань. Заруцкого провожал стрелецкий голова Баим Голчин. С ним для бережья было 130 стрельцов и 100 астраханцев. Маринку с сыном провожал другой стрелецкий голова, Михайло Словцов: с ним было пятьсот человек стрельцов самарских. В наказе, данном им, было сказано так:

«Михаилу и Баиму везти Марину с сыном и Ивашка Заруцкого с великим береженьем, скованных, и станом ставиться осторожливо, чтобы на них воровские люди безвестно не пришли. А будет на них прийдут откуда воровские люди, а им будет они в силу, и Михаилу и Баиму - Марину с „ворёнком“ и Ивашку Заруцкого побити до смерти, чтоб их воры живых не отбили».

В таком виде их привезли в Казань, а оттуда, по царскому указу, в таком, конечно, виде прибыла Марина в ту самую Москву, куда с таким великолепием въезжала когда-то в первый раз в жизни, надеясь там царствовать и принимать поклонения.

Вскоре после того за Серпуховскими воротами народ наблюдал последнюю сцену своей многолетней трагедии.

Заруцкого посадили на кол.

Четырехлетнего сына Марины казнили - его публично повесили.

О дальнейшей судьбе Марины Мнишек говорят различно. Польские историки утверждают, что ее умертвили. Русские, напротив, сообщали полякам при размене пленных, что «Маринка умерла в Москве в тюрьме от болезни и от тоски по своей воле». Неизвестно, какие кары и проклятия шептала в своей темнице мать, пережившая столь чудовищное горе. Надеемся, что небеса сжалились над ней, послав скорую кончину. «Нам и надобно было, чтоб она была жива, для обличения неправд ваших», - говорил полякам в конце 1614 года Желябужский. Скорее всего, власти готовили еще какой-нибудь шумный процесс. После расправы с Заруцким, еще несколько времени продолжали свирепствовать черкасы по разным концам государства. В числе их атаманов был некто Захар Заруцкий, может быть, брат или родственник Ивана. Его разбил и уничтожил боярин Лыков под Балахной 4 января 1615 года.

Неурядицы продолжались и после, в царствование Михаила Федоровича, как последствие «смутного времени»; но эти неурядицы уже не имели тех определенных стремлений - ниспровергнуть порядок государства и поднять с этой целью знамя каких-нибудь воровских царей.

Казнь ребенка, о котором мы по крупицам собирали сведения современников, не сыграла в истории ровным счетом никакой роли, кроме разве что той, что никакой «Иван Дмитриевич» уже никогда не претендовал на роль русского царя. Впрочем, такие меры редко когда останавливали самозванцев.

Неизвестными остались формула обвинения, приговор, состав судей. Неясно, какое преступление могли инкриминировать трехлетнему дитяте. Кроме того, что это дитя могло бы стать когда-либо в обозримом будущем поводом для смуты. Немало таких вот «железных масок» безвинно томилось в тюрьмах по всему свету. Но царских «бастардов» не казнили только за то, что они родились. На Руси для этого вообще-то служили кельи монастырей. В конце концов, подослали бы убийцу, что ли, а наутро объявили бы, что «младенец случайно сам ножиком зарезался», как это было принято на святой Руси. Можно было бы и в бочке с мальвазией утопить по доброму аглицкому обычаю. Или как турки практиковали - шелковый шнурок на шею и вся недолга. Однако басурмане для нас не указ. Наше православное государство избрало столь страшную и суровую кару, как публичная казнь. Возможно, она должна была послужить уроком всякому, кто посмеет хотя бы помыслить «воровским путем» пролезть на российский престол. А может быть, кто-то из бояр счел это символичным - со смерти ребенка началось смутное время, смертью невинного же дитяти и закончится…

Надо было быть Нострадамусом, чтобы провидеть, что спустя 300 лет после восшествия на престол первого из династии Романовых последние из его потомков погибнут в сыром подвале дома Ипатьева. И вновь это будут невинные дети… Проклятие Марины Мнишек настигло убийц через века. Может быть, правильно называли ее колдуньей…

«Заруцкий Иван Мартынович (? - 1614) - казачий атаман.

Его активная политическая и военная деятельность связана с периодом Смуты. В 1606 - 1607 гг. Заруцкий вместе с казаками участвовал в движении И. И. Болотникова, а после его поражения перешел на службу к Лжедмитрию 2. Заруцкий сыграл важную роль в создании войск Лжедмитрия II. Он участвовал во всех крупных сражениях; был не только руководителем отряда донских казаков, но и был пожалован самозванцем в бояре.

С началом распада Тушинского лагеря Заруцкий перешёл на сторону польского короля Сигизмунда III, но осенью 1610 года вернулся в Калугу к Лжедмитрию П.

После смерти Лжедмитрия II Заруцкий женился на его вдове Марине Мнишек и поставил себе целью посадить на русский престол ее сына. В 1611 г. Заруцкий примкнул к первому Земскому ополчению,выступавшему против польских интервентов в Москве возглавляемому П.П.Ляпуновым.

Однако борьба за лидерство, разногласия в руководстве ополчения привели к тому, что Заруцкий вместе с Трубецким спровоцировали убийство Ляпунова. После этого Заруцкий стал первым лицом в ополчении, но фактически он остался под Москвой только с казаками, которые из-за малочисленности не могли вести успешные военные действия. Стремясь осуществить свои честолюбивые замыслы, Заруцкий в 1612 году выступил против второго народного ополчения и пытался организовать покушение на князя Д.М.Пожарского, который призывал к национальному единству и убеждал не признавать Марину Мнишек, ее сына и Заруцкого. Продвижение второго ополчения к Москве заставило Заруцкого бежать в Астрахань. В 1614 году с приближением правительственных войск и спасаясь от народного восстания, вспыхнувшего в Астрахани, Заруцкий убежал в уральские степи,где казаки выдали его правительству. Доставленный в Москву Заруцкий был казнен.»

«Атаман Иван Мартынович Заруцкий не принял решение февральского Земского собора 1613 года, на котором на царство был призван Михаил Фёдорович Романов. Новая власть, в свою очередь, объявила Заруцкого врагом государства, на что он ответил разорением городов Епифань, Дедалов, Крапивну на территории Тульской области. Для борьбы с казаками Заруцкого в Москве было сформировано войско под командованием воеводы Ивана Одоевского. Сподвижники И. М. Заруцкого начали колебаться. Ряд городов, которые ранее контролировал Заруцкий, присягнули избранному царю Михаилу. Не видя возможности для возведения на престол своего ставленника- сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек Ивана, Иван Заруцкий со своими казаками в апреле 1613 года ушел еше дальше на юг к Воронежу. Здесь его настиг Одоевский и бился с ним два дня. После этого сражения Заруцкий переправился через Дон и к концу 1613 года достиг Астрахани. И. М. Заруцкий не терял присутствия духа. Есть известие, что он в это время обвенчался с Мариной Мнишек. В целом донское казачество его не поддержало, однако и не выступило против него. Возможность соединения Заруцкого с волжскими казаками пугала правительство. На Дон и на Волгу летели увещания от царя, духовенства и собора всяких чинов людей, волжским казакам царь отправил даже дары. Отправлены были грамоты от царя и собора и к самому Заруцкому с обещанием полного помилования. Стремясь изолировать и как можно быстрее подавить новый очаг выступления, царская администрация обратилась с увещеваниями к вольным казакам, чтобы они к «воровской, злой смуте не приставали». В то же время бывший атаман не терял надежды снова поднять вольное казачество, посылал «прелестные» грамоты на Дон, но не имел успеха. Впрочем, среди этих казаков нашлось около 500-600 человек, которые прельстились затеваемым Иваном Заруцкий походом на Самару и Казань и «добычей зипунов» во время этого предприятия. Терские казаки, которые также получили «прелестные» грамоты от атамана не поддержали Ивана Заруцкого и его сторонников ссылаясь на то что «великому государю нашему многая служба и радение обьявилось и к воровству приставати не хотят».

События

Заметки

Иван Мартынович Заруцкий (?, Тарнополь - 1614, Москва) - атаман донских казаков, один из виднейших предводителей казачества в эпоху Смуты.

Уроженец западной Руси. По некоторым известиям, он родился в городе Тарнополе, мальчиком попал в неволю к крымским татарам, а оттуда бежал на Дон, где стал казаковать. Выделившись своими недюжинными способностями, Заруцкий стал одним из донских атаманов.

Заруцкий рано примкнул к Смуте, был сторонником первого Лжедмитрия и вместе с ним прибыл в Москву, где, впрочем, не играл сначала заметной роли и вернулся на Дон. Оттуда после гибели Лжедмитрия в 1606 году явился к Ивану Болотникову и Лжепетру. Вместе с ними он стоял под Москвой, а затем оборонял Тулу от войск царя Василия Шуйского. Из Тулы Заруцкий отправился в Северские города отыскивать «царя Димитрия Ивановича», упорные слухи о чудесном спасении которого во время московского майского движения 1606 года держались на Руси. Осенью 1607 года Благодаря своевременному удалению из Тулы, вскоре после этого взятой Шуйским, Заруцкий избежал неминуемой гибели.

В Стародубе Заруцкий действительно нашёл «царя Димитрия Ивановича», то есть Лжедмитрия II, и поступил к нему на службу. С этой поры начинается быстрое возвышение Заруцкого. Красивый, статный, видный, смелый, энергичный, умный атаман пришёлся по душе Лжедмитрию II и стал одним из приближённейших к нему лиц. Наряду с указанными свойствами, Заруцкий отличался жестокостью, лукавством и неразборчивостью в средствах. Один из наблюдательных современников Смуты так характеризует знаменитого военачальника: «воевода же над казаческими полки был московской служилой ротмистр пан Иван Заруцкой. Сей бысть не нехрабр, но сердцем лют и нравом лукав». Последние качества удалого атамана не были, впрочем, предосудительными в глазах Лжедмитрия II, который ценил в своём любимце безусловную преданность его своему делу, себе и выдающуюся распорядительность. Так Заруцкий, отправленный на Дон с целью привлечь на сторону Лжедмитрия II новые силы, сумел весною 1608 года привести в Орёл к «царю Димитрию Ивановичу» пятитысячный отряд казаков. Затем ему и Александру Лисовскому были подчинены все казацкие войска Лжедмитрия II. Подобным образом при первом походе Лжедмитрия к Москве Заруцкий командовал правым крылом его армии.

В 1608 году «царь (лже-)Димитрий Иванович» обосновался в Тушине, Заруцкий занял одно из первых мест в его совете. Лжедмитрий пожаловал своего любимца саном боярина. Казацкий воевода оказал в это время много услуг делу Лжедмитрия. Особенно прославился он в день неудачной для «царя Димитрия Ивановича» битвы под Москвой. Это сражение, губительное для тушинцев, произошло в 1609 году, в Троицын день, и началось нападением их войск на предместья Москвы. Большой отряд подошёл к столице, разбил высланных против него москвичей, прогнал их до самого города, возвратился и стал за Ходынкой на берегу. Царь Василий Шуйский выслал против тушинцев свои войска с пушками и гуляй-городами. Поляки овладели было этими гуляй-городами, но в это время к москвичам подошли значительные подкрепления. Тогда войско Шуйского перешло в наступление, отбило свои гуляй-города, погнало неприятеля и чуть было не ворвалось в самое Тушино. Но здесь то подоспел Заруцкий со своими донскими казаками. Он вступил в жаркий бой с москвичами и сумел удержать их на реке Химке.

На первый план он ставил свои личные цели, а, по своему западнорусскому происхождению, имея некоторые связи с поляками, не прочь был иногда поближе сойтись с ними. Поэтому, когда «царь Димитрий Иванович» вынужден был в январе 1610 года бежать из Тушина в Калугу, Заруцкий обнаружил склонность примкнуть к сторонникам короля Сигизмунда и во время совещания многих влиятельных тушинцев с его послами согласился не признавать ни Шуйского, ни Лжедмитрия.

И даже тогда, когда громадное большинство донских казаков потянулось в Калугу к «царю Димитрию Ивановичу», бывший атаман не последовал за своими боевыми товарищами, а предпочёл отправиться в стан польского короля под Смоленск. Оттуда Заруцкий с войском гетмана Станислава Жолкеевского отправился походом на Москву. Впрочем, отношения между родовитым талантливым паном и выскочкой тушинским «боярином» не наладились.

Вследствие этого Заруцкий вернулся к Лжедмитрию в Калугу и верно служил ему до дня гибели того, то есть до декабря 1610 года. Смерть Лжедмитрия поставила перед его «боярином» вопрос: договориться ли с поляками, или действовать на свой страх. Сначала Заруцкий решается как будто на первое. По крайней мере в феврале 1611 года он ведёт переговоры с Яном Сапегой.

В 1611 году под влиянием пробудившегося сознания национальной опасности, по призыву патриарха Гермогена и по почину думного дворянина и рязанского воеводы Прокопия Ляпунова поднялось первое земское ополчение для очищения Москвы от овладевших ею поляков. Заруцкий сделал выбор в его пользу и со своими казаками, очень любившими своего вождя, двинулся под Москву на соединение с Ляпуновым. Значительные силы, приведённые Заруцкий под стены столицы, личные способности и влиятельное положение его среди бывших тушинцев, наконец, высокий сан, полученный им от Лжедмитрия и в то имевший силу, выдвинули бывшего донского казака на одно из самых первых мест в государстве. Когда под Москвой образовался Совет всей земли, то во главе его стали боярин Дмитрий Трубецкой, боярин Иван Заруцкий и думный дворянин Прокопий Ляпунов. Двое из них представляли собой интересы казачества, а третий стоял во главе земщины.

Ляпунову, обладавшему очень твёрдым характером и опиравшемуся на сочувствие очень влиятельных земских кругов, удалось мало-помалу приобрести первенствующее значение в подмосковном стане и на Совете всей земли. Он провёл 30 июня 1611 года ряд постановлений, очень невыгодных для казачества. После этого и сам по себе непрочный союз между двумя враждебными по существу частями подмосковного ополчения окончательно распался. Этим обстоятельством воспользовался Заруцкий. Бывший казак, ставший боярином, начал домогаться первенствующего положения в государстве. На дороге ему стоял Ляпунов. Заруцкий решил отделаться от опасного и ненавистного соперника. Он «и чести позавиде Прокопиеве и злую крамолу нань состави». Когда в казачью среду была умело пущена составленная по приказанию недругов Ляпунова подложная грамота его, в которой земский вождь якобы подстрекал земских людей бить и казнить казаков, где бы они ни встретились, Заруцкий сумел поддержать возмущение, вспыхнувшее у казаков. Ляпунов «предан бысть в кровоядныя руки злочинному сонмищу, идеже без зла не спят», другими словами, позван был для объяснения в казачий круг. Пылкий и гордый предводитель земщины во время объяснений с казаками не захотел сдержать себя и был 22 июля 1611 года убит разъярённой толпой. Его единомышленники, объятые ужасом, покинули подмосковный стан.

Под Москвой остались лишь тушинцы. По родовитости среди них первое место принадлежало князю Трубецкому, но фактически главная роль попала в руки Заруцкого. Он вместе с Трубецким присвоил себе доходы с богатой Важской волости. Вместе с Трубецким «боярин» Заруцкий рассылал грамоты по городам, зовя рати на очищение столицы государства от поляков. Влиятельная Троице-Сергиева лавра под давлением Заруцкого составляла воззвания, приглашавшие уездных людей на соединение с подмосковными «боярами и воеводами».

Пользуясь близостью к вдове Лжедмитрия, Марине Мнишек, он задумал провозгласить царём маленького сына «царя Димитрия Ивановича». При таком обороте дел Заруцкий упрочил бы своё положение, став на долгое время фактическим правителем государства. Однако даже в подмосковном стане затея Заруцкого встречена была без особого энтузиазма. В особенности же встревожила она патриарха Гермогена. Патриарх поспешил обратиться к земским людям с пламенным увещанием «отнюдь на царство проклятого паньина Маринкина сына не хотети». Не поддержали эту идею и вожди нового нижегородского ополчения, Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский.

Тогда Заруцкий попытался найти другой способ удержаться у власти. Сначала, правильно оценив важное стратегическое и политическое значение Ярославля, тушинский «боярин» пытался овладеть этим городом. Потерпев неудачу в своём замысле, Заруцкий 2 марта 1612 года присягнул третьему Лжедимитрию, который ещё в декабре 1611 года прислал в подмосковные таборы свое посольство. Однако земское движение, направленное и против поляков и против казаков, всё более крепло в стране. Оно располагало большими материальными средствами и внушительной военной силой. Передовые отряды земского ополчения постепенно захватывали подступы к Москве, оттесняя и разбивая казаков, многие из которых, привлекаемые щедрым жалованьем, переходили под знамёна Пожарского. Тогда Заруцкий отправил в Ярославль просьбу о помощи против поляков и лицемерно выражал раскаянье в том, что присягал Лжедимитрию III. Но Пожарский ему не поверил. После этого Заруцкий и ближайшие его приверженцы отправили своих агентов в Ярославль. Те организовали, но неудачно, покушение на князя Пожарского: подосланные убийцы были схвачены и раскрыли все обстоятельства заговора. Пожарский простил второстепенных участников заговора и отправил их в подмосковные таборы изобличить своих подстрекателей. В таборах поднялось большое волнение, которое ещё более усилилось, когда обнаружилась новая интрига Заруцкого. Он вступил в переговоры с гетманом Яном Ходкевичем, шедшим на выручку сидевших в Москве поляков.

Заруцкий увидел, что положение его в лагере под Москвой сильно поколебалось. При этом к столице приближалось земское ополчение. Тогда в августе 1612 года казацкий «боярин и воевода» с оставшейся ему верной значительной частью казаков («мало не с половиной войска») ушёл в Коломну, а оттуда, увлекая за собой Марину Мнишек с сыном, в Михайлов.

Заруцкий не принял решение февральского Земского собора 1613 года, на котором на царство был призван Михаил Фёдорович. Заруцкий, обладая влиянием на вдову бывшего правителя Лжедмитрия Марию Мнишек, лелеял надежду возглавить государство при альтернативном кандидате. Новая власть объявила Заруцкого врагом государство, на что он ответил разорением городов Епифань, Дедилов, Крапивну на территории Тульской области.

Для борьбы с казаками Заруцкого в Москве было сформировано войско под командованием воеводы Ивана Одоевского. Сподвижники Заруцкого начали колебаться. Ряд городов, которых ранее контролировал Заруцкий, присягнули избранному царю Михаилу.

Атаман отступил к Воронежу. Здесь его настиг Одоевский и бился с ним два дня. После этого сражения Заруцкий переправился через Дон и к концу 1613 года достиг Астрахани. Заруцкий не терял присутствия духа. Есть известие, что он в это время обвенчался с Мариной Мнишек.

Возможность соединения Заруцкого с волжскими казаками пугала правительство. На Дон и на Волгу летели увещания от царя, духовенства и собора всяких чинов людей; волжским казакам царь отправил даже дары. Отправлены была грамоты от царя и собора и к самому Заруцкому, с обещанием полного помилования. Между тем, помимо Астрахани, Терский городок также стал на сторону Заруцкого. В то же время бывший атаман не терял надежды снова поднять вольное казачество, посылал «прелестные» грамоты на Дон, но не имел успеха. Получив государево «многое жалованье», донцы объявили, что они не начнут нового «воровства». Впрочем, среди этих казаков нашлось около 500-600 человек, которые прельстились затеваемым Заруцким походом на Самару и Казань и «добычей зипунов» во время этого предприятия.

Весной 1614 года Заруцкий принуждён был запереться в Астраханском кремле. К Астрахани из Москвы шли боярин Иван Одоевский, окольничий Семён Головин и дьяк Василий Июдин. Заруцкий не стал дожидаться высланной против него московской рати. Он испугался появления под Астраханью «казанца Василья Хохлова с ратными людьми», которых выслал против Заруцкого терский воевода П. В. Головин. Силы Заруцкого быстро таяли, и он в мае 1614 года с Мариной Мнишек и её сыном бежал на Яик, где и укрылся на Медвежьем острове, но был там после боя захвачен стрелецким головой Гордеем Пальчиковым и головой Севастьяном Онучиным, которые были отправлены Одоевским. 6 июля 1614 года Заруцкий был привезён в Астрахань, а оттуда вместе с Мариной Мнишек и её сыном был отправлен в Москву. «На Москве же тово Заруцково посадиша на кол, а Ворёнка повесиша, а Марина умре на Москве [в тюрьме в 1614-м году]».

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич

Дикие животные